Представьте, в обыкновенном лесу вдруг очутился... Гном - не гном, тролль - не тролль. Похоже, что инопланетянин, правда, почему-то в магистерском головном уборе... Обладало сие чудо уникальным даром - умело слушать самые тихие звуки, и, видимо, поэтому проводило свои дни в прослушке космоса. Звалось это диво инопланетной природы Большим Ухом - и не зря. Физиология у него была такая.

В том же лесу жил волчонок. По всей видимости, очень юный. Спал он на раскладушке, носил валенки и любил смотреть на звезды. А звезды, к слову, все время не в их лес падали. В свободное же время, не занятое сном и просмотром звездного неба, волчонок тоже кое-что слушал. Вернее, он-то не слушал. Он СЛЫШАЛ. Просто слышал, не прикладывая к этому никаких усилий. Так он услышал писк потерявшегося мышонка (летучего), звуки борьбы голодного филина и семейства птичек, и, наверное, много еще чего, не охваченного мультяшным рассказом. И вот, в этом лесу и столкнулись две мировоззренческие позиции: система Уха, направленная «в небо» и система волчонка, ориентированная на мир вокруг.

Большой Ух слушал много интересного - например, новости с планеты Консервных банок. Или галактический концерт («Мы веселые медузы, мы похожи на арбузы, потому что мы медузы» в достаточно живеньком темпе). Может, даже новости с биржи, котировки, рокировки и все остальные самые важные во всех галактиках вещи.

Продвинутому Уху дела волчонка казались, мягко говоря, провинциальными и неинтересными, а наивному волчонку занятия Уха - недостижимыми и захватывающими. Но не настолько, чтобы захотеть стать еще одним Ухом.

Но Ух, кстати, понял бесцельность прослушивания далеких миров. Понял, что жизнь вокруг гораздо важнее. Что бесцельное созерцание некоего большого, в котором ты винтик, уступает живому участию в чем-то маленьком. В чем-то дышащем и теплом рядом с тобой. И помогла этому осознанию «собственная лесная звезда» - ночная водяная лилия.