Детство

Станислав Ежи Лец родился 6 марта 1909 г. во Львове, крупном культурном центре Галиции, входившей тогда в состав Австро-Венгерской империи. Отец будущего писателя, австрийский дворянин (барон) Бенон де Туш-Летц еврейского происхождения (родители будущего поэта, будучи эксцентриками, перешли в протестантство; второй частью двойной фамилии отца — Лец, что на идише означает «клоун», или «пересмешник» — в её польском написании пользовался автор «Непричёсанных мыслей»). Отец писателя умер, когда Станислав был ещё ребенком. Его воспитанием занялась мать — урождённая Аделя Сафрин, представительница польско-еврейской интеллигенции, высоко ценившей образование и культуру. Польская, немецкая (австрийская) и еврейская составляющие его духовной личности на разных этапах жизненного пути писателя то гармонизировались ярким художественным дарованием, то вступали друг с другом в драматическое, порой мучительное противоречие. Начальное образование он получал в австрийской столице, так как приближение фронта (шла Первая мировая война) заставило семью переехать в Вену, а затем завершал его во львовской евангелической школе.

Юность

Получив в 1927 г. аттестат зрелости, юноша изучает в дальнейшем юриспруденцию и полонистику в университете Яна Казимежа во Львове.

В эту студенческую пору он начинает литературную деятельность, сойдясь с коллегами, живо интересующимися творчеством. Весной 1929 г. молодые поэты устроили первый в их жизни авторский вечер, на котором прозвучали и стихи Леца, а в конце того же года в литературном приложении к популярной тогда газете «Ilustrowany Kurier Codzienny» (Иллюстрированный Ежедневный Курьер) было напечатано его дебютное стихотворение «Весна». «В нём говорилось, ясное дело, о весне, — пояснял Лец спустя годы, — но это не была традиционная весна, по настроению эти стихи выглядели… пессимистическими. А почему я выбрал именно „IKC“? Это издание выписывали и читали в нашем доме, а я хотел прослыть поэтом прежде всего в семье».

В 1931 г. группа молодых поэтов, встречавшихся у Леца на квартире, начала издавать журнал «Tryby» (Наклонения), в первом номере которого он опубликовал стихи «Из окна» и «Плакат» (в последнем две завершающие строфы были выброшены цензурой). Тираж же второго номера издания почти полностью уничтожила полиция. В 1933 г. во Львове выходит первый поэтический томик Леца «Barwy» (Цвета).

В нём преобладали поэмы и стихи острого социально-политического звучания: оставшаяся кошмарным воспоминанием его детских лет Первая мировая война навсегда сделала поэта страстным антимилитаристом. В дебютном сборнике помещено стихотворение «Вино», полное мрачной и горькой иронии. Человеческая кровь, пролитая на множестве фронтов Европы во имя ложных догматов и националистических крестовых походов, кровь разных поколений и народов уподоблена им ценным винам урожайных лет, которые надо бережно хранить, чтобы предотвратить новые кровавые жатвы из окрестностей «Пьяве, Танненберга, Горлиц».

В «Цветах» были также оглашены первые юмористические и сатирические фрашки Леца. Эту грань художественного дарования молодого поэта проницательно подметил и высоко оценил Юлиан Тувим — крупнейший мастер польского рифмованного слова того времени, включивший в свою знаменитую антологию «Четыре века польской фрашки» (1937) три стихотворения недавнего дебютанта.

Предвоенная Варшава

Переехав в Варшаву, Лец регулярно публикуется в «Варшавском цирюльнике», становится постоянным автором «Шпилек», его произведения помещают на своих страницах многие литературные журналы во главе со «Скамандром». В 1936 г. он организовал литературное кабаре «Teatr Kretaczy» (Театр Пересмешников).

В этот период он начинает сотрудничать с варшавской газетой «Dziennik Popularny» (Популярный Ежедневник) — политическим изданием, пропагандировавшим идею создания антифашистского народного фронта, в котором публиковалась его ежедневная судебная хроника, вызывавшая особое раздражение «блюстителей порядка». После приостановки властями издания газеты, чтобы избежать грозившего ему ареста, Лец выехал в Румынию. Спустя некоторое время он возвращается на родину, крестьянствует в деревне на Подолье, служит в адвокатской конторе в Чорткове, затем, вернувшись в Варшаву, продолжает литературную и публицистическую деятельность.

Перед самой войной он завершает подготовку к печати обширного тома фрашек и подольской лирики под названием «Ziemia pachnie» (Пахнет землей), но выйти в свет книга уже не успела.

Вторая мировая война

Начало войны застало Леца в его родном городе. Об этом страшном (и героическом) этапе своей жизни он рассказал позднее в нескольких скупых строчках автобиографии: «Пору оккупации я прожил во всех тех формах, какие допускало то время. 1939—1941 гг. я провел во Львове, 1941—1943 гг. — в концлагере под Тернополем. В 1943 году, в июле, с места предстоявшего мне расстрела я сбежал в Варшаву, где работал в конспирации редактором военных газет Гвардии Людовой и Армии Людовой на левом и правом берегах Вислы. Потом ушёл к партизанам, сражавшимся в Люблинском воеводстве, после чего воевал в рядах регулярной армии».

При повторной попытке бегства из концлагеря он был схвачен и приговорён к расстрелу. Эсэсовец заставил обречённого на смерть рыть себе могилу, но погиб сам от его удара лопатой по шее (стихотворение «Кто копал себе могилу»). Переодевшись в немецкий мундир, Лец в таком виде пересёк всё генерал-губернаторство, как гитлеровцы именовали захваченную Польшу, и, добравшись до Варшавы и установив контакт с силами сопротивления, стал работать в подпольной прессе. В Прушкове редактировал газету «Zolnierz w boju» (Солдат в бою), а на правом берегу Вислы — «Swobodny narod» (Свободный народ), где печатал также свои стихи. В 1944 г., сражаясь в рядах первого батальона Армии Людовой, скрывался в парчевских лесах и участвовал в крупном бою под Рембловом. После освобождения Люблина вступил в 1-ю армию Войска Польского в звании майора. За участие в войне получил Кавалерский Крест ордена «Polonia Restituta» (Возрожденная Польша).

Послевоенные годы

В 1945 г., поселившись в Лодзи, Лец вместе с друзьями — поэтом Леоном Пастернаком и художником-карикатуристом Ежи Зарубой возрождает издание популярнейшего юмористического журнала «Шпильки». На следующий год вышел его стихотворный сборник «Notatnik polowy» (Полевой блокнот), включавший стихи военных лет и строфы, посвящённые сражениям партизанской поры и павшим товарищам поэта-солдата. Тогда же был опубликован томик его сатирических стихов и фрашек, созданных перед войной, — «Spacer cynika» (Прогулка циника).

Работа в дипломатической миссии

Подобно своим старшим коллегам по литературе в довоенное время (Ян Лехонь, Ярослав Ивашкевич) и писателям-ровесникам в первые годы после освобождения (Чеслав Милош, Тадеуш Бреза, Ежи Путрамент), привлекавшимся к дипломатической работе, Лец в 1946 г. был направлен в Вену в качестве атташе по вопросам культуры политической миссии Польской Республики. Вскоре (1948 г.) на родине опубликован томик его сатирической поэзии, созданной после войны, — «Zycie jest fraszka» (Жизнь — это фрашка), а затем (1950 г.) сборник «Новых стихов», написанных в австрийской столице — городе его детства; отсюда в этих стихотворениях так много реминисценций, связанных с новым, свежим восприятием памятников искусства и архитектуры этого великого центра европейской культуры.

Переезд в Израиль и возвращение на родину

Наблюдая из Австрии процессы, происходящие в Польше того времени, утверждение режима партийной диктатуры, подавление творческой свободы и воли интеллигенции, Лец в 1950 году принимает трудное для себя решение и уезжает в Израиль. За два года, проведённых здесь, им написана «Иерусалимская рукопись» (Rukopis jerozolimski), в которой доминирует мотив переживаемой им острой тоски по родине. Содержанием этих стихов, сложенных во время странствий по Ближнему Востоку, стали поиски собственного места в ряду творцов, вдохновлённых библейской темой, и неотвязная память об убитых под другим, северным небом. Существование вне стихии польского языка и культуры, вдали от родных и друзей, привычного мазовецкого пейзажа становится мучительно-тягостным:

Туда, на север дальний, где некогда лежал я в колыбели,
Туда стремлюсь теперь, чтоб там же и отпели.

Написав эти строки, Лец в 1952 году вернулся в Польшу. Принято считать, что демонстрация политической оппозиционности и свободомыслия Леца привели к тому, что в течение нескольких лет (до 1956) в Польше действовал негласный запрет на публикацию его собственных произведений (как это было, скажем, с М. М. Зощенко и А. А. Ахматовой в СССР). Единственной оплачиваемой формой литературного труда становится для него переводческая работа, и он целиком посвящает ей себя, обращаясь к поэзии И. В. Гете, Г. Гейне, Б. Брехта, К. Тухольского, современных немецких, русских, белорусских и украинских авторов. Но и в этих условиях он отказывается выполнять некоторые официальные заказы.

Польская «оттепель»

После смерти сталиниста Болеслава Берута в 1956 году, в Польше начались мощные общественные выступления поляков, заставившие власти объявить о разрыве с предшествующим периодом «ошибок и извращений». Был значительно ослаблен контроль идеологический над творчеством (по выражению одного из диссидентов, Польша превратилась в самый «открытый и свободный барак соцлагеря»). Одним из свидетельств перемен считается возвращение к читателям книг Леца и издание его новых произведений.

Была опубликована «Иерусалимская рукопись» (1956 г.). «Эти стихи, — писал Лец, — завершённые в середине 1952 года, по разным причинам, пролежали в ящике письменного стола вплоть до 1956 года. Я знаю, что это самая лиричная из моих книг. Каждый выпущенный томик является, по крайней мере для меня, спустя некоторое время как бы сочинением другого человека, которое — не стыжусь в этом признаться — читаешь порой даже с интересом. Тогда тебе открываются какие-то новые детали и в стихах, и между строчек».

Некоторые публицисты утверждают, что написанию книги «Mysli nieuczesane» (Непричёсанные мысли) способствовала атмосфера польской «весны» 1957 года.

В 1958 году вышла авторская антология «Из тысячи и одной фрашки», содержащая двух-четырёхстрочные стихи-эпиграммы, которых Лец сочинил великое множество.

Последние поэтические томики Леца — «Kpi^ i pytam о drog?» (Насмехаюсь и спрашиваю про дорогу — 1959), «Do Abia i Kama» (Авелю и Каину — 1961), «List gonczy» (Объявление о розыске — 1963), «Poema gotowe do skoku» (Поэмы, готовые к прыжку — 1964) — отмечены, по свидетельству самого автора, наблюдаемой им у себя «склонностью ко все большей конденсации художественной формы». Это относится и к опубликованному на страницах литературной прессы циклу «Ксении», состоящему из коротких лирико-философских стихотворений, и к серии прозаических миниатюр «Маленькие мифы», форму которых Лец определил как «новый вариантик непричёсанных мыслей с собственной фабулой-анекдотом».

В 1964 г. появилось второе издание «Непричёсанных мыслей», а через два года поэт успел ещё подготовить том «Новые непричёсанные мысли», содержащий огромное богатство тем, среди которых особой популярностью пользовались его историософские афоризмы.

После долгой, неизлечимой болезни Станислав Ежи Лец скончался 7 мая 1966 года в Варшаве. Похоронен на воинском кладбище Повонзки.

Произведения Станислава Ежи Леца

* Barwy (Цвета) (1933)
* Ziemia pachnie (Пахнет землей) (1939)
* Notatnik polowy (Полевой блокнот) (1946)
* Zycie jest fraszka (Жизнь — это фрашка) (1948)
* Новые стихи (1950)
* Иерусалимская рукопись (Rukopis jerozolimski) (1956)
* Mysli nieuczesane (Непричёсанные мысли) (1957)
* Kpi i pytam о drog? (Насмехаюсь и спрашиваю про дорогу) (1959)
* Do Abia i Kama (Авелю и Каину) (1961)
* List gonczy (Объявление о розыске) (1963)
* Poema gotowe do skoku (Поэмы, готовые к прыжку) (1964)

Станислав Ежи Лец (6 марта 1909 — 7 мая 1966) — выдающийся польский сатирик еврейского происхождения, поэт, афорист XX века. "Лец" - на иврите "шут".

А

* А давайте изобретем быстренько какой–нибудь другой календарь, чтобы сейчас был не ХХ век?
* Автор может совершить самоубийство, целясь во вкусы публики.
* Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство — слишком уж разумны.
* Аппетит приходит во время еды, но не уходит во время голода.
* Атеисты говорят о времени «после рождества Христова» — «наша эра». Странно.

Б

* Бедная Земля, все наши тени падают на нее.
* Безбожники — это верующие, которые не желают быть ими.
* Безвыходным мы называем положение, выход из которого нам не нравится.
* Безграмотные вынуждены диктовать.
* Бойтесь тех ботаников, которые утверждают, что древо познания родит корни зла.
* Большинство имеет определенное мировоззрение, которое определено меньшинством.
* Борьбу за власть ведут с нею самой.
* Боюсь ангелов, они добры, согласятся быть и дьяволами.
* Боюсь незаряжённых ружей. Ими разбивают головы.
* Бред? Но ведь новый!
* Брось первый камень, а то тебя назовут эпигоном.
* Будем учиться — может быть, после смерти из нас вырастет древо познания добра и зла.
* Будущее нужно постоянно вызывать из небытия, прошлое приходит само.
* Будучи на вершине, ты находишься над бездной.
* Будь альтруистом, уважай эгоизм других!
* Будь люди по-настоящему велики, на свете было бы много места.
* Будь у меня сила воли побольше, я бы сумел пересилить ее.
* Бывает, что есть, куда воткнуть, но нет контакта.
* Бывают времена, когда сатире приходится восстанавливать то, что разрушил пафос.

В

* В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок.
* В действительности всё не так, как на самом деле.
* В доме повешенного не говорят о веревке. А в доме палача?
* В настоящей бомбе с часовым механизмом взрывчатым веществом является время.
* В опасные времена не уходи в себя. Там тебя наверняка отыщут.
* В проблеске гениальности видишь свою бездарность.
* В стране лилипутов разрешается смотреть на главу государства только через увеличительное стекло.
* Верю ли я в Бога? Почему-то об этом спрашивают всегда люди, а Он – никогда.
* Вечность? Единица времени.
* Видения из твоих снов жрут из твоей тарелки.
* Во владениях лжи умирает фантазия.
* Во всем виноваты евреи — это их Бог нас создал.
* Во время пытки он ещё и сам щипал себя. — Зачем? — воскликнул потерявший терпение палач. — Проверяю, не кошмарный ли это сон.
* Во что я верю? В Бога если он есть.
* Воробей в клетке для орлов — свободен.
* Время неподвижно, это мы движемся в нем не туда.
* Всё в руках человека. Поэтому их надо чаще мыть.
* Все кандалы мира составляют единую цепь.
* Всё надо принести в жертву человеку — только не других людей.
* Все хотят добра. Не отдавайте его.
* Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Конго правила, как вести себя во время жары.
* Всё-таки в дерьме что-то есть, миллионы мух не могут ошибаться.
* Всю жизнь идти к цели можно только если она постоянно отодвигается.

Г

* Где запрещено смеяться, там, как правило, и плакать нельзя.
* Глупость не освобождает от необходимости мыслить.
* Говорят — институт брака. В таком случае не мало ли в нем сотрудников?
* Говорят, у потерявшего зубы несколько свободнее язык.
* Голод: аппетит, обостренный настолько, что им можно убить других.
* Гораздо лучше — не верить в человека, а быть уверенным в нем.
* Гордо носили на груди этикетки с ценой, за которую их нельзя купить.
* Государство, заранее знающее даты смерти своих граждан, может вести в высшей степени плановое хозяйство.
* Граница между светом и тенью — ты.
* Грехи бывают разного обряда.
* Грустно, если позвоночник распрямляется только на кресте.
* Гуманизм переживет человеческий род!

Д

* Давайте жить дольше… чем другие!
* Даже если дать корове какао, не выдоишь шоколада.
* Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахару.
* Демосфен говорил с камнем во рту. Тоже мне — помеха!
* Деньги не пахнут, но улетучиваются.
* Догматы — гарантия прогресса: толковать их опасно — приходится разрушать.
* Дорожные знаки могут превратить шоссе в лабиринт.
* Дорожные указатели стоят на месте.
* Драматург: чревовещатель души.
* Дурак — это человек, считающий себя умнее меня.
* Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола.
* Дьявол в аду — образ положительный.

Е

* Если бы хоть со дна все выглядело возвышенно!
* Если видишь человека насквозь — знаешь, кто за ним стоит.
* Если все должно сходиться, что–то должно не сходиться.
* Если заявить: «Святых нет!», обидятся даже атеисты.
* Если людоед пользуется вилкой и ножом — это прогресс?
* Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.
* Если фата-моргана окажется реальностью, требуйте возмещения морального ущерба.
* Еще ни один Бог не пережил утраты верующих в него.

Ж

* Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!
* Жизнь вынуждает человека многое делать добровольно.
* Жить вредно. От этого умирают.

З

* Знай я раньше то, что я знаю теперь, я бы не знал этого.

И

* И коза сошла бы за дьявола, будь в ней хоть что–нибудь человеческое.
* И насилие над совестью лишает невинности.
* Из одной системы нам еще долго не выбраться — из Солнечной.
* Из раны, неудачно нанесенной деспоту, льется море чужой крови.
* Из рая выгнали только Адама и Еву. Как же выбрались оттуда на свободу львы, орлы, блохи, обезьяны и т. д. ? И даже яблоки?
* Извечная мечта палача: комплимент приговорённого за отличное качество казни.
* Изучайте опыт орнитологов: чтобы писатели могли развернуть крылья, они должны получить возможность пользоваться перьями.
* Иногда меня дьявол искушает поверить в Бога.
* Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.
* Иногда накапливается столько мусора, что выбрасывать его кажется расточительством.
* Иногда так хочется стукнуть кулаком по столу, но в последний момент замечаешь, что расплескал бы чей-то десерт.
* Иногда я перестаю верить в синеву небес: мне кажется, что это пространство, идеально покрытое синяками.
* Иные из тех, кто боится взглянуть в глаза будущему, не подозревают, что будущее может показать им зад.
* Исполняются самые смелые наши мечты. Теперь очередь за несмелыми.

К

* Каждая метла постепенно сметается сама.
* Как видно, в аду есть и вход, и выход, коль скоро можно пройти через ад.
* Как хотелось бы многим покинуть самих себя в минуту опасности!
* Как упражнять память, чтобы научиться забывать?
* Каким должно быть богатым государство, чтобы позволить себе из половины населения сформировать полицию, а другую половину содержать в тюрьмах на государственный счет!
* Каково предначертание человека? Быть им.
* Когда деспоты обращаются к террору, можно спать спокойно. Тут уж будет без обмана.
* Когда заселим пустыни, исчезнут оазисы.
* Когда кричат: «Да здравствует!» — это значит только, что еще терпят.
* Когда падают головы, не опускай своей.
* Когда сплетни стареют, они становятся мифами.
* Когда хамелеон у власти, цвета меняет окружение.
* Когда я думал, что уже достиг самого дна, снизу постучали.
* Кострами не рассеять тьму.
* Кто свернул с дороги в ад, того не испугает предупреждение: «это дорога в никуда!»
* Кто знает, может быть, дьявол упорхнул бы от нас, если бы его окрылили?
* Кто знает, что открыл бы Колумб, не попадись ему на пути Америка.

Л

* Лавры иногда пускают корни в голову.
* «Лечь-встать» — всего лишь быт новобранцев. «Умри-воскресни!» — вот это жизнь!
* Лицо врага пугает меня, когда я вижу, как оно похоже на мое собственное.
* Ложь отличается от правды тем, что не является ею.
* Любовь к Родине не знает границ.
* Люди и до ада доберутся. И освоят там богатейшие залежи серы.
* Люди когда–нибудь станут братьями и снова начнут с Каина и Авеля.

М

* Мгновение осознания своей бесталанности есть вспышка гениальности.
* Мечта рабов: рынок, где можно было бы покупать себе господ.
* Минутка конца света будет короче, чем слово творения.
* Многие бумеранги не возвращаются. Выбирают свободу.
* Многие из опередивших свой век вынуждены были ожидать его не в самых удобных помещениях.
* Может ли людоед говорить от имени съеденных им людей?
* Может ли съеденный туземцами миссионер считать свою миссию выполненной?
* Мысли приходят в голову изнутри.

Н

* На рогах дьявола нимб держится крепче.
* Надо иметь много терпения, чтобы научиться быть терпеливым.
* Народ чертыхается истово, он верит в магию слова.
* Настоящая сплетня никогда не должна подтверждаться на все сто процентов.
* Настоящий враг никогда тебя не бросит.
* Настоящий человек состоит из вопросов, настоящий Бог состоял бы из ответов.
* Наше неведение достигает всё более далеких миров.
* Не давайте гермафродитам и евнухам решать проблемы избыточности и неудовлетворенности!
* Не звени ключами от тайн.
* Не кричите: «Король голый!», пока он не станет к вам задом.
* Не отставай от времени, а то заденешь тех, кто его погоняет.
* Не следует верить гадалкам, которые пользуются научными методами.
* Не стоит бегать от снайпера — умрёшь уставшим.
* Не ходи по гладкой дороге — поскользнёшься.
* Небесные тела вращаются всё по тем же орбитам, но всякий раз по другим законам.
* Неграмотные вынуждены диктовать.
* Недостаточно, чтобы твои слова были сказаны к месту, надо, чтобы они были обращены к людям.
* Недостаточно просто сказать — я существую — надо быть.
* Незнание закона не освобождает от ответственности. Зато знание — запросто.
* Некоторые были выше других на голову, которую им отрубили.
* Некоторые предсказывают мне недолговечную актуальность. Они думают, что я пишу о них.
* Не теряйте голову! А вдруг жизнь захочет вас по ней погладить?
* Ни на одних часах стрелки не указывают, как жить.
* Никогда не совершу самоубийства. Верю в людей — всегда найдется услужливый убийца.
* Ну допустим, пробьёшь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?
* Не ждите слишком много от конца света.

О

* Обожаю мелодраму. Потому что я реалист.
* Обо всем уже сказано, но, к счастью, не обо всем подумано.
* Общение с карликами деформирует спинной хребет.
* Обычно мы слышим уже окончательную редакцию вздохов.
* Один поклон жрецам значит больше, чем сто поклонов божеству.
* Овца, у которой было золотое руно, не разбогатела.
* Окно в мир можно закрыть газетой.
* Он не закончил своего дневника. Он довел его лишь до момента своей смерти.
* Отнес глупость мастеру: «Нельзя ли переделать на мудрость?». Мастер ответил: «еще и останется».
* Отпечатки перста Божия никогда не идентичны друг другу.
* Отыди, дьявол! У меня дьяволица!

П

* Первородный грех был источником славы Божьей — небывалого роста числа верующих.
* По жизни надо пройти с горделивым прищуром, тем самым давая понять неведомому Великому Демиургу, что его блистательная шутка дошла.
* Подсунь свою мечту врагам, может быть они погибнут при её реализации.
* Подумать только! На огне, который Прометей украл у богов, сожгли Джордано Бруно.
* Поздно стучать кулаком по столу, когда ты сам уже только блюдо.
* Попробуй рассказать что-нибудь, не обращаясь к образам, присловьям, идиомам, не прибегая к штампам — даже литературным. Тут-то ты и узнаешь, как трудно быть простым.
* Пословицы противоречат одна другой. В этом, собственно, и заключается народная мудрость.
* Почему бы не увеличить срок пожизненного заключения путем искусственного продления жизни?
* Признайся: ставя на красное и черное, ты все же не теряешь надежды выиграть на зеленое!
* Признания, что мир прекрасен, больше всего ждут от меня те, кто делает его для меня отвратительным.
* Провидение наставило рога дьяволу.
* Просто не хочется верить, что ложь существовала до книгопечатания.

Р

* Раздвоение личности есть тяжелое психическое заболевание, так как сводит бесчисленное множество существ, на которые обычно разбит человек, к жалким двум.
* Разделяет не пропасть, а разница уровней.
* Реформа календаря не сокращает срок беременности.
* Разбираюсь ли я в людях? Только в 2711-ти.
* Рога не мешают дьяволу носить самые разнообразные головные уборы.
С

* Сатана должен быть жесток. Евангелисты дали ему слишком мало времени.
* Сбываются самые смелые наши мечты, приходит время для несмелых.
* С евнухами можно долго разговаривать — рассказывала одна дама из гарема.
* Сила дьявола в его ангельском терпении.
* Сколько догматов у атеиста!
* Слабая память поколений сберегает лишь легенды.
* Слепого фанатика по глазам видно.
* Сложнее всего с правдой в те времена, когда все может оказаться правдой.
* Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.
* Служил как пес, убили как собаку.
* Смельчак: ест с руки тирана.
* Собственная смерть не может быть отговоркой для джентльмена.
* Совершил преступление: убил человека. В себе.
* Спрашиваете, почему люди бегут с корабля, который не тонет? Они смекнули, куда он их везет.
* С той минуты, как человек встал на задние конечности, все является позой.
* Сторона гроба, обращенная к потребителю, не украшена.
* Страшно, если все сведется к тому, чего мы не хотим принять к сведению.

Т

* Творите о себе мифы. Боги начинали только так.
* Те, кто надел на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят еще узда и кнут.
* Тебя продадут все равно, ты только набивай себе цену.
* Тема диссертации: «Человек в истории человечества».
* Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя.
* Толстяки живут меньше. Но едят дольше.
* Тому, кто носит терновый венец, нельзя склонять голову — венец спадет.
* Труднее всего поджечь ад.
* Трудно Богу доказать свое алиби.

У

* У бездомных двери распахнуты настежь для каждого.
* У истинного избранника — нет выбора.
* У каждого века есть свое средневековье.
* У людей заторможенный эффект. Постигают обычно только следующие поколения.
* У него были грешные благие желания.
* У слепой веры — злые глаза!
* Углы губ в улыбке пропорциональны степени свободы.

Ф

* Фабрики гениев есть, но нет поставок сырья.
* Фарс действительности зачастую можно передать на сцене лишь трагедией.
* Фемида слепа. И слуг своих она не видит?

Х

* Хамство имеет смысл, только когда оно вызывает равную себе реакцию интеллекта.
* Хлеб открывает любой рот.
* Хочется сказать художнику: не лги — выдумывай!
* Хочешь встретить себя? Поезжай в чужой город.

Ч

* Чаще всего выход там, где был вход.
* Человеческая жизнь коротка — пропускная способность мира ограничена.
* Человеческий организм не может одновременно вместить алкоголизм и антисемитизм. Стоит человеку принять немного алкоголя — антисемитизм сразу-же лезет наружу.
* Черти делятся на падших ангелов и на вознесшихся людей.
* Что же тут странного? Люди, почитаемые как боги, со временем действительно утрачивают человеческие черты.
* Что хромает, то идет.
* Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья.
* Чтобы добраться до источника, надо плыть против течения.
* Чтобы не запачкать рук, иногда нужно положить на ладонь банкноту.

Э

* Это выдающийся врач: он выдумал несколько болезней и даже сумел широко их распространить.
* Это был человек прогрессивно-религиозный. Он соглашался, что люди произошли от обезьян, но от тех, что из Ноева ковчега.

Я

* Я верю в неизбежную гибель всех земных организмов — но не организаций.
* Я знаю, откуда идёт легенда о богатстве евреев — они за всё расплачиваются.
* Я не разбираюсь в женщинах и отличаю их от мужчин только по их полу.
* Я полон оптимизма. Человечество преодолело законы морали, почему бы ему не преодолеть законы физики?
* «Я — поэт завтрашнего дня!» — сказал он
«Поговорим об этом послезавтра», — ответил я.
* «Я слышал, что мир прекрасен», — сказал слепой.
«Кажется», — ответил зрячий.

Точно. И у меня такое же впечатление, и я тоже всегда с огромным удовольствием читаю афоризмы Станислава Ежи Леца, так жизненно написано, и так чётко, метко, как будто про день сегодняшний.